Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— А где хочешь.

— Прекрасно. Знаешь, прямо у дверей горотдела милиции сквер? И там лавочка стоит, в аккурат шагах в восьми от парадной двери. Вот на ней и сиди сегодня в шесть часов. Там везде кусты, только со стороны горотдела открытое пространство, так что снайпера не посадишь, а в ближнем бою, мы еще поглядим, кто кого… Впрочем, если поблизости от лавочки увижу кого-нибудь, хоть отдаленно похожего на бойца, разговора не получится.

— Лады, Паша. А ты, и правда, ефрейтор Икс… Надо же, как я в тебе ошибался…

— Так ведь ты же не настоящий комиссар, так, подделка. Да и все в совдепии, как оказалось, было подделкой. Надо же, а я ведь когда-то, в детстве, всерьез думал, что коммунизм, действительно, победит. У меня даже карта Мира была, на которой я социалистические страны раскрасил красным карандашом, а страны социалистической ориентации — красной штриховкой… И знаешь, кто меня освободил от коммунистических иллюзий? Вы с Харрасовым. Потом я только убеждался всю жизнь, что вся страна один большой оползень, все сползает в тартарары, а внизу похохатывает и потирает руки некто рогатый… Да какой там, рогатый… Похохатывают и потирают руки людоеды, такие как ты, а на кострах уже стоят котлы… Вся страна во власти людоедов… Неужели вы еще не нажрались? Подавитесь ведь… В конце концов, кончится у людей эта покорность, выработанная десятилетиями совдеповщины…

— На мой век хватит… — смеясь, протянул Комаревский. — Что за пафос, Паша?! Итак, жду сегодня в восемнадцать ноль ноль… — и в трубке послышались короткие гудки.

— М-мда-а… — задумчиво проговорил Павел, опуская трубку на рычаг. — До чего же тесен Мир…

Он только успел попить чаю и собрался звонить Димычу, когда снова раздался телефонный звонок. Телефон прозвенел не меньше шести раз, а он все еще раздумывал, поднимать трубку, или нет? Наконец все же поднял, сказал:

— Я слушаю…

В трубке послышался вежливый вкрадчивый голос:

— Павел Яковлевич?

— Да, я слушаю… — Павел насторожился. Похоже, на связь вышла вторая банда.

— Павел Яковлевич, вы доказали свою серьезность, поэтому я больше не стану посылать к вам посыльных, а предлагаю, так сказать, встретиться на высшем уровне. Я вовсе не ставлю вам в вину, что погибли двое моих бойцов. Будем считать, издержки производства…

— Кто это? — сказал Павел, уже догадываясь, кто.

— Вы наверняка уже догадались, кто. Поэтому возьмем, так сказать, быка за рога; давайте встретимся у вас в бассейне, ну, скажем, через часок? Ваш дом и бассейн мы плотно обставили, так что конкуренты нам не страшны, да и нет у них таких сил, чтобы в чужом городе так уж сильно наглеть.

— А где гарантии, что вы не хотите меня примитивно хлопнуть?

— А гарантии в том, что вас конкуренты до сих пор еще не хлопнули только благодаря нам…

— Ну-у… Эт вы загибаете! Оба раза я только себе и обязан, что меня не утопили, и не хлопнули…

— Ну, мы ж не сразу поняли, что конкурентам вы живым не нужны… А потом мы вас так обставили, что и хвосты за вами срезали молниеносно… А гарантии простые, передаю трубку…

После короткой паузы послышался жалобный голосок Валерии:

— Паша, Пашенька! Сделай, что они просят! Пожалуйста…

Тут же послышался прежний вежливый голос:

— Мы хорошо изучили вас, Павел Яковлевич, и ваши досье из милиции, и ваш, так сказать, психологический портрет; вы ни за что не бросите на произвол судьбы женщину, заметим, совершенно случайно попавшую под паровоз…

— Послушай, папаша!.. — голос Павла захрипел от бешенства, — если с ней хоть что-нибудь случится… — он задохнулся, борясь с бешеным желанием, уже раз накатывавшим на него; рвать, ломать, крушить, вырвать сердце, своротить шею…

— Вот и прекрасно, — как ни в чем не бывало, произнес неведомый абонент, — через час, в бассейне… — в трубке послышались короткие гудки.

Дав отбой, Павел тут же набрал номер Димыча. Он не меньше минуты держал трубку возле уха, слушал длинные гудки, но Димыч так и не взял трубку. Ну что ж, придется идти без подстраховки… Повесив сумочку с наганом и ножом на плечо, он вышел из дому. Хоть авторитет его и уверял, что дом плотно обставлен, Павел ни на йоту не изменил своей всегдашней осторожности. Он осторожно проверился. Впрочем, две пары крепких парней в разных концах улицы и не собирались прятаться. Так и шли; впереди парочка, в пятидесяти метрах за ней — Павел, и в пятидесяти метрах позади — вторая парочка.

Войдя в слесарку, Павел сел за стол, достал наган, положил на стол перед собой, посидел несколько минут, привыкая к полумраку, потом подумал, что, возможно, свет включили. Протянул руку, пощелкал выключателем; какое там!.. Авторитет не заставил себя ждать, светлый проем двери на мгновение заслонила тень, и послышался вежливый голос:

— Павел Яковлеви-ич?..

— Я здесь, — откликнулся Павел, и осторожно взял в руку наган.

Из-за шкафа выдвинулся ничем не примечательный невысокий человек, плотный, лысоватый. Подслеповато щурясь в полумраке с яркого света, сказал насмешливо:

— Спрячьте наган-то… Мы ж разговаривать собрались, а не стреляться на дуэли…

Павел сунул наган в сумочку, подвинул второй стул, сказал вежливо:

— Садитесь. Как хоть к вам обращаться?

— А называйте Александр Степанович, — авторитет помолчал, с любопытством осматриваясь, сказал: — Куда только ни заносило меня, а вот в слесарке плавательного бассейна впервые… Включите хоть свет, Павел Яковлевич, уверяю вас, нам никто не помешает.

— Не могу я включить свет, Александр Степаныч; отключили электроэнергию за неуплату…

— Вот козлы! — с чувством сказал Александр Степанович. — В какой стране живем…

— Дак ведь в основном благодаря вам и живем так паскудно…

— Ну, что вы, Павел Яковлевич! Мы появились исключительно потому, что Советская власть низвела до положения мелких холуев все нижнее звено управления страной. Вы не думали, почему в Советской армии процветает дедовщина?

— Думал. Но ни до чего толкового не додумался…

— А все очень просто: в Советской армии сержантский состав низведен до уровня рядового, не имеет никаких привилегий, и никаких прав. Вот эту нишу и заняли "деды". То есть рядовые и те же сержанты старшего призыва. Так же и мы, заняли пустовавшую нишу в советской системе.

— Ну, ладно, после займемся философией преступного мира, — проворчал Павел. — Смею вас разочаровать, но я не владею никакими роковыми тайнами, представления не имею, где спрятан хотя бы один клад, и ни один умирающий не шептал мне на ухо тайный банковский счет…

Александр Степанович весело, искренне рассмеялся. Павел смотрел на него с какой-то внутренней брезгливостью. Этакий простецкий мужичок… А ведь не задумываясь, прикажет распять Павла, да и Валерию тоже, на вот этих самых трубах теплового узла, и жечь паяльной лампой до смерти, или с помощью трансформатора выяснять, где у человека самые чувствительные места.